Когда она толкает меня, когда своё пытается доказать, когда глаза закатывает и не знает, что ей с утра надевать, когда меняет наряд за нарядом, когда в рюкзаке у неё винтовка и пара снарядов, не меньше, когда её новая религия даёт трещину, старая уже не подходит давно, а своей̆ собственной̆ ещё просто нет. Когда тайком от меня пьёт вино и пробует впервые дымить, когда от школьных устоев ей̆ хочется выть — она воет.
И она ноет. Выбирает принципиально — другое. Пытается понять, чего она стоит. Ломает мои устои. Свои строит. Внутри у себя что-то роет, находит то ли клад, то ли смыслы, ругается, что все программы зависли и не грузится чат, когда считает, что мой суп — это яд и такое она больше не ест, когда у неё уже есть свое мнение, моего дурацкого вместо. Когда лепит себя, как из теста, а может из глины юный̆ гончар лепит свой первый̆ горшок. Я смотрю на неё и у меня — шок!
Смотрю на неё, затаив дыхание, и не могу поверить. Как такое могло получиться? Как такое могло со мною случиться? Смотрю на неё, как на первый̆ оскал щенков своих смотрит волчица. И таю.
О себе и немного, может быть, о вас.