Сидела на маникюре в компании трёх красивых ухоженных армянских женщин. Одетых под стать их красоте и ухоженности — со вкусом и шикарно. Им не жалко быть шикарными каждый день.
Я вот, если у меня встреча срывается, а я уже накрашенная — ищу куда пойти, чтоб грим не пропадал.
А среди женщин-женщин так осмотрелась и поняла, что выгляжу точно как странные московские особы, которых лет двадцать назад рассматривала в редакциях и у меня мозг взрывался: где? Где они берут эти дурацкие одежды? В каких подвалах и сундуках?! Почему не гладят? Не носят нормальные сережки?!
Сама я в те времена ещё пыталась быть шикарной. По будням. В Москве. Но выдохлась очень скоро. Заранее мятые рубашки с потребительским свойством — «ноские» оттеснили пушистые кофты, которые надо было стирать в шампунях.
Прошли годы и вот, вокруг, покачиваясь на каблуках, ходят не поддавшиеся женщины в бледно-розовом и с безупречными бровями. А я сижу в ботинках — не поймёшь мужские или женские, старинных джинсах вранглер (уженемоднолажалажаподвергнутых), жилетке ханд мейд мама вязала, и рубашке, скажем, японской — и этим все сказано…
Да
И заяц деревянный в виде броши к жилетке приколот. Или это брошь в виде зайца. Веселый такой, разноцветный, уши так и торчат…
Я долго сопротивлялась московскому повседневному стилю, когда в зал Чайковского ходят чуть не в горнолыжных ботинках. А всем этим очприкольным «авторским» штучкам предпочитала золотые серёжки.
Прошли годы и посмотрите на меня, иду в кино в компании зайца:
— Мне на «Билборды».
— Один?
— Один.
— А он и есть один.
Купить последний билет в зал, потом купить самый жирный молочный коктейль в мире, уже собраться простить себя и услышать за спиной:
— Мне тоже с собой, но шампанского.
— Одно?
— Лучше два. Полусладкого.
И простить.
Отключить телефон нафиг, а если он спросит, где была, ответить неопределенно: «впитерепить».
Но он не спрашивает.
Пора вернуть тонкие колготки и приталенное.
2017
А что мы имеем на деле? Пока только черную водолазку